Критическое мышление: не слишком ли его много?

Постсоветский человек в русскоязычном культурном пространстве, в силу различных причин — исторических и национальных, устроен так, что не критиковать он не может.

Если послушный западный человек, по причине политкорректности, страха перед судебными исками и по своему воспитанию, ищет, скорее, точки соприкосновения и взаимопонимания со своим ближним, сближения, то человек постсоветский, напротив, похоже, бросает все свои силы на поиск не того, что его роднит и объединяет с тем, с кем он делит общую историю и культуру, а на поиск культурных различий, мыслительных расхождений и точек несоприкосновения. И похоже, и здесь работает закон физики: плюс с минусом притягиваются — чем больше различий — тем лучше, а плюс с плюсом отталкиваются — чем их меньше — тем хуже. Хотя и большое число культурно-исторических различий для обитателя «Руссконета» — тоже, скорее, не повод к сближению.

Критическое мышление в русскоязычном культурном пространстве считается бонтоном. Критически мыслящий — человек, скорее, умный и привлекательный, чем глупый и злой. Найти недостатки, указать на ляпы, поднять на смех — и сделать это как можно громче и резче, часто вызывает у многих скорее одобрение, чем неприятие. Это как некое самоутверждение, попытка доказать себе и всем свою значимость и важность. И по этому пути идут многие, кто хочет снискать одобрение большинства, ищет самоутверждения и популярности.

Критическое мышление цветет буйным цветом не только в «Руссконете». Оно встречается и в обычной, реальной жизни, на работе и дома.

Родители с готовностью распекут, раскритикуют своего ребенка, указав на его недостатки, чем похвалят или простят. «Ты опять не сделал уроки, не вымыл руки, потратил деньги» или «Ты — дебил, недоумок, лентяй, из тебя ничего путного не выйдет» — звучат гораздо чаще каких-нибудь «Ты молодец, умница, моя радость, моя гордость, я тебя люблю».

Начальник на протяжении лет, вроде доктора Быкова из «Интернов», скорее будет с определенным удовольствием тыкать носом своих подчиненных в мелкие ошибки, чем проявит терпение и снисходительность, или воздаст справедливостью. Выговоры и лишение премий, постоянное, часто намеренное создание и поддержание чувства вины у подчиненного (это уже классика жанра — менеджмента, прописанная в учебниках), нежели похлопывание по плечу, честная и справедливая оценка твоих стараний, поощрения.

Коллеги по работе, наподобие тех же героев «Интернов», скорее будут издеваться друг над другом, критиковать и подставлять, получая нескрываемое удовольствие, чем по-товарищески протянут руку помощи. Конкуренция — и далекая от здоровой — привычная рабочая обстановка во многих конторах. Переманивание, часто хитростью и обманом, перехватывание клиентов, проектов, договоров — такая же рутинная повседневность офисных работников, как обязательный утренний кофе.

Политическое поле России еще больше напоминает поле брани — в прямом и переносном смысле. Потрясающее количество партий, начиная от партии большинства и заканчивая партиями самого разного рода, вовсе не стремятся к консенсусу — не к миру, но к войне (политически правильно: ведь в скучном мире труднее отличиться, чем на яркой войне). Если на какой-нибудь сцене, в какой-нибудь предвыборной гонке или промо-акции появляется какой-нибудь лидер или просто член, то свою риторику он непременно будет строить на критике и поношении своих противников. И чем больше будет унижен враг, тем очевиднее будет успех — так думается.

Подобные, мягко говоря, критические отношения — в политике или в быту, счастья никому не прибавляют. Возможно, кратковременного сомнительного успеха. Или разного рода дивидендов. Но не счастья и гармонии. Напротив, они опустошают, озлобляют, лишают внутреннего равновесия. Более того, даже с объективной точки зрения, они несправедливы, так как освещают только одну сторону картины — затемненную, пренебрегая другой, светлой стороной, без которой невозможна полная, более-менее объективная картина маслом.

Отчего же нам так трудно мыслить и относиться друг к другу не только критически — что необходимо, ведь без критики нет движения вперед, — но и положительно, находя те самые точки соприкосновения и взаимопонимания, а не то, что нас только разводит по разные стороны баррикад? Что скрывается за этой ущербностью, комплексом неполноценности, завуалированными под силу и ум?

Можно сказать, что мы живем на стыке эпох, когда старое отжило и должно быть исторически разрушено и похоронено, а новое пока трудно нащупать и пока непонятно, куда мы движемся. Можно, что по причине этих же перемен, произошло расслоение нашего общества, и каждый новообразовавшийся слой продавливает свои интересы, заявляя о себе. А можно, что критиковать и указывать на ошибки всегда проще и легче, капитализируя на таком быстром успехе, чем проявить понимание и терпение, такого успеха не получив. Далее… Последние двадцать лет нас научили не доверять ни друг другу, ни тому, что мы видим и слышим — отсюда наша критическая настроенность. Причин много — а результат один, печальный…

Вчера, возвращаясь с работы, мне довелось идти вслед одной паре — маме и уже довольно взрослому сыну, лет пятнадцати. Они возбужденно разговаривали: он что-то сделал не так, не так, как положено, не так, как хотелось маме. И я буквально физически ощутил волну ледяного холода, которая было шквалом помчалась во все стороны от нее — так она была возмущена поступком сына. Но уже минуту спустя, она, с трудом взяв себя в руки, едва выдохнула: «Ну, ничего, бывает и хуже». А потом они остановились, она обняла его за шею и, не стесняясь, сказала громко и вслух: «Ведь ты у меня самый лучший. Я горжусь тобой. Я люблю тебя. Мы подумаем и обязательно найдем выход». Я тоже остановился, метрах в двадцати, чтобы украдкой полюбоваться ими и окунуться в уже теплые волны любви и понимания, прихватив немного с собой.

А по ту сторону улицы шла другая пара — мужчина сердитого вида и жалкий мальчуган лет десяти, по-видимому, отец и сын. Отец грубо и громко почти кричал, не обращая внимания на прохожих: «Идиот! Сколько можно тебе говорить?! Угораздило родить такого дебила!» И волны ненависти, может, даже справедливой критики, омывали все вокруг, меняя такие разные цвета на цвет один — черный. Безусловно, сын был в чем-то виноват. Но был ли он виноват настолько, чтобы за свои ошибки стать душевным закомплексованным инвалидом? Я очень в этом сомневаюсь…