Так ли всё плохо, если ты с Мульды?

В сентябре, было дело, сгонял я в Сыктывкар. Стольный град славной республики Коми, на самом севере которой есть такой город — Воркута. В нем я когда-то родился и провел какую-то часть своей несознательной жизни. В том числе и школьный её этап.

Неудивительно, что в Сыктывкаре живет несколько моих бывших одноклассников. Нет ничего странного и в том, что здесь вообще немало бывших воркутинцев. Раньше народ ехал на север. Теперь, наоборот, оттуда. А как иначе? В 1990 г. в Воркуте и вокруг неё работали 13 шахт. Нынче — только пять. «Воргашор», «Воркутинская», «Заполярная», «Северная», «Комсомольская». И угольный разрез «Юньягинский». Соответственно, если на пике, в 1992 году, в Воркуте проживало 116 тыс. человек, то сейчас — немногим более 64 тыс. За тридцать лет население города сократилось почти в два раза. Часть из тех, кто уехал оттуда, осела в Сыктывкаре.

Так что частенько мой школьный товарищ, представляя меня тому или иному из своих знакомых, таинственно понижая голос, добавлял в финале:

— Он из наших. Воркутинец.

Мол, имей в виду — надежный парень. На него можно положиться, как на себя самого. Не подведет и не подставит.

Но иногда традиционная финальная фраза могла была иной:

— Даже если этот парень и будет тебе говорить, что он из Воркуты, так ты смотри… Он, вообще-то, с Мульды.

Типа — ты с ним осторожней. Как бы не вляпаться. Перепить его ты не перепьешь, а с утра голова трещать будет не по-детски.

Вот тогда я и удивился — да чем же так провинился этот небольшой поселок, что когда-то располагался на территории Воркутинского городского совета? Почему не Северный, Заполярный? Или там Комсомольский? Почему именно Мульда? Самый обычный поселок. Ничем практически не отличающийся от многих других, примерно таких же.

Шахт-то вокруг Воркуты было немало. Месторождение, как-никак! Много ли, мало ли, но площадь Воркутинского городского округа — 24,18 тысяч кв. км. Самого месторождения — поменьше, но тоже, солидно — около 270 кв. км. А угольные пласты, перспективные для их промышленного освоения, выходят к поверхности земли в разных местах. Вот и строили шахты там, где геологи пальцем ткнут — вот здесь. Но ещё до того, как шахту введут в эксплуатацию, вокруг неё возникает рабочий поселок. А в него надо продукты завозить, строительные материалы, шахтное оборудование. Да и людям, кому в город надо съездить, в тот же суд, например. Или из города — в поселок. Вернулся человек из очередного отпуска, к месту работы ему надо.

Соответственно, к поселку строилась автомобильная дорога. И так получалось, что все поселки были соединены друг с другом и с Воркутой одной трассой. Так называемым воркутинским транспортным кольцом, одной из точек на неправильной окружности которого была Воркута, а другими, соответственно, поселки. Личного транспорта в те времена было мало. Автомобильная дорога ведь только до Печоры, а дальше — увы… Так что если есть у тебя что-то — грузи на железнодорожную платформу. Только зачем? В тундру на «Жигулях», «Москвиче» или «Запорожце» не выедешь.

Но автобусы по кольцу ходили. По двум маршрутам: «Западное» и «Северное кольцо». Навстречу друг другу. «Западное» — это когда сначала на Заполярный, Комсомольский и через Воргашор и Северный, обратно в Воркуту. А «Северное» — наоборот. Через Северный на Воргашор и дальше. Если мне из города надо на Заполярный, зачем мне «Северное кольцо»? Я лучше на «Западное» сяду. А вот если из Заполярного в город, тогда удобнее на «Северное».

Конечно, были и такие поселки, в которые можно было попасть только по железной дороге — Сивомаскинский, Сейда, Хальмер-Ю, но, лежащая в 48 км к западу от Воркуты и в 1,5 км юго-западнее Заполярного, Мульда, входила в зону Воркутинского транспортного кольца. Обычный поселок городского типа, основанный 9 сентября 1954 года. Несколько улочек, вытянутых вдоль железной дороги. Деревянные одноэтажные жилые постройки, 2−3-этажные, кирпичные или панельные дома. В 1989 году здесь жило 1224 человека, в 2002 году — 183. С 2010-го Мульда официально считается брошенным поселком.

Обычный поселок… Хотя, наверное, термин «обычный» мало применим к воркутинским поселкам. У каждого из них обязательно была какая-то изюминка. Вот, например, Северный, что вырос вокруг одноименной шахты. В конце пятидесятых годов основу его шахтеров составляли демобилизовавшиеся солдаты и матросы срочной службы, решившие поехать по оргнабору, малость подзаработать деньжат, перед тем как возвращаться в родные края. Об этом периоде в истории поселка сами за себя говорили названия его улиц: Краснофлотская, Солдатская.

Своя изюминка была и у Мульды. Дело в том, что хотя название поселка и связано с геологическим термином… Ведь «мульда» (от немецкого — не ненецкого, как об этом ошибочно говорят многие интернет-источники! — mulde — корыто), согласно трактовке специализированных словарей, «пологая… впадина, имеющая корытообразную форму в профиле и изометрическую или овальную в плане». Мульды, или (её синоним и более часто встречающийся ныне термин) брахисинклинали, могут быть как наложенными, так и мульдами оседания. Последние — это понижения над подземными горными выработками, когда верхние породы проседают, прогибаются над образовавшейся под ними полостью. Вот такая мульда, по всей видимости, образовалась и в том месте (или поблизости от него), где возник поселок.

Но несмотря на горно-геологическую основу названия Мульды, этот поселок сложился не вокруг шахты. Работу его жителям давала железнодорожная станция, являющаяся конечной на 25-километровой ветке от линии Котлас-Воркута. Причем станция крупная, аккумулирующая уголь шахт, расположенных на западной части воркутинского транспортного кольца. Её ежедневный оборот рассчитан на приемку, обработку и отправку до пяти сотен вагонов с углем. Для сравнения, аналогичная мощность по станции Воркута в 2,5 раза меньше. Между прочим, существует проект возможного соединения всех действующих воркутинских шахт подземными штреками, по которым уголь с них будет подаваться на Мульду. А уже там подниматься на гора и грузиться в железнодорожные вагоны для дальнейшей отправки потребителям.

Поэтому, наверное, нет ничего удивительного в том, что хотя сам поселок в настоящее время и брошенный, но станция Мульда — действующая. Конечно, обработать пять сотен вагонов в день — работа большая. И не все из них обрабатываются одновременно. К тому же, должен быть какой-то их переходящий запас, обеспечивающий непрерывность транспортной работы. Соответственно, вагоны, которые ещё ждут своей очереди для подачи на шахты под погрузку или уже загруженные, но ещё не сформированные в составы, стоят на запасных путях, в специально отведенных для этого местах. На железнодорожном сленге эти места называются отстойниками. Ну, и надо понимать, что те же самые отстойники в Мульде (с учетом оборота станции) занимают значительно большие площади, чем в Воркуте.

Т. е. на Мульде самые большие отстойники на территории всего Воркутинского городского поселения. Но в современном русском языке «отстой» — это даже не слово. Символ, означающий всё негативное, помойное, что может встретиться нам в жизни. В т. ч. и человека, который чем-то кому-то из нас не очень нравится. Или вообще не нравится.

Отсюда и вот это — «да он с Мульды!». Т. е. оттуда, где один сплошной отстой. Ну, если и не сплошной, то его там очень много! Значительно больше, чем в той же Воркуте. Хотя… Мульда — это тоже часть Воркутинского городского поселения. По сути — самой Воркуты. И парни с Мульды ничем не хуже, чем парни с Комсомольского, Заполярного, Северного. Или из самого города. Просто им немного не повезло. И имя их поселка стало нарицательным среди земляков.

Но не надо на это обижаться. Лучше и правильнее — воспринимать с юмором. Все мы — воркутинцы! И этим многое сказано… Кто знает, что такое Воркута, тот понимает, о чем это я.